Советское виноделие – это не просто «Советское шампанское» на новогоднем столе и «Кагор» для причастия. Это история воли, науки и вкуса, завёрнутая в простые этикетки и утаённая за лозунгами пятилеток. Сегодня мы всё чаще вспоминаем о ней с уважением. Но как мы дошли до того, чтобы забыть, чем на самом деле была винодельческая Россия за железным занавесом?
Мог ли Советский Союз быть терруаром
Терруар. Слово, к которому долго не было перевода. Но разве «Рислинг Анапы», родом из колхоза имени Ленина, — не терруар? Разве «Кокур десертный Сурож», чётко привязанный к крымским виноградникам, — не подтверждение того, что в СССР вино рождалось из земли, а не только из планов Госплана?
Леонид Попович, президент Союза виноградарей и виноделов России, вспоминает с теплотой: «Слова "терруар" не было, а вина были». Эти вина были честными: они рассказывали о почвах, о солнце, о людях. Совхозы на Тамани, в Солнечной Долине, в Цимлянске — стали кузницей вкуса нации.
Как «Советское шампанское» стало массовым чудом
Кто бы мог подумать, что метод Шарма — резервуарный метод — даст жизнь миллионам бутылок «Советского шампанского», украшавшего праздники от Владивостока до Минска? Это была инженерная победа, научная, экономическая. Но при этом — и вкусовая: для многих советских людей это было первое настоящее игристое вино.
С 1937 года «Советское шампанское» стало неотъемлемой частью жизни. В Абрау-Дюрсо к тому моменту уже десятилетиями шли эксперименты, и с подачи Фролова-Багреева началась настоящая винная революция.
Почему о «Чёрном докторе» слагали легенды
Его вкус невозможно забыть. Легендарный «Чёрный доктор» родился в Крыму, в «Солнечной долине», как будто сам регион вложил в него часть своей души. Тёмный, густой, с ароматом смородины, вишни и пряностей — это было больше, чем просто десертное вино. Это было откровение.
Люди шли за ним на рынок как за дефицитом. Платили дороже, хранили как сокровище. Он стал символом крымской винной мощи, оставаясь недоступным для большинства и бесконечно желанным.
После 1990-х, на фоне краха Союза и дефолтов, всё, что строилось десятилетиями, разрушилось в считаные годы. 200 тысяч гектаров виноградников сократились до менее чем 60 тысяч. Ушли люди, сгорели надежды, была почти забыта целая культура.
Но — не совсем. С начала 2000-х пришла новая волна. Новые виноделы, вдохновлённые наследием, стали строить заново. Иногда — буквально на пепелище старых совхозов. Они возвращали утраченное и переосмысляли великое.
Что мы возвращаем сегодня
Сегодня на Кубани, в Крыму, в Ростовской области виноделие снова говорит на языке терруара. «Сикоры», «Фанагория», «Долина Лефкадия», «Гай-Кодзор» — это уже новые имена с советскими корнями. Они работают с сортами, выведенными советской наукой: «достойный», «саперави северный», «рубиновый магарача» и десятки других.
А законы, принятые в 2014 и 2019 годах, — о ЗГУ и ЗНМП — дают этим винам статус, которого они заслуживают. Сегодня уже никто не стесняется фразы «российское вино». А самые продвинутые знатоки ищут бутылки, где написано не просто «Кубань», а, например, «Сикоры» или «Красная Горка».
Советское виноделие было больше, чем отрасль. Это была идеология вкуса, в которой промышленность и наука работали в унисон с природой и человеком. Да, не всё было идеально. Были перегибы, были стандарты, которые душили креатив. Но были и гении. Были подвиги. Были великие вина, которые сегодня кажутся почти мифом.
Мы возвращаем их не для ностальгии, а для вдохновения. Мы строим винодельческую Россию XXI века не с нуля, а на прочном, виноградным соком политом фундаменте. И, возможно, скоро терруар, рожденный в советских совхозах, снова станет предметом национальной гордости — как тогда, когда вино действительно было делом государственной важности.
